Вклад в сокровищницу музыкальной культуры Великого Новгорода
Культуру Киевской Руси, в том числе музыкальную культуру, еще нельзя назвать сложившейся национальной культурой в полном смысле этого слова. Но если в Киеве уже зрели элементы этой культуры, то в Новгороде, заложив основу самобытного музыкального искусства Руси, определились новые его черты и особенности. Ослабление музыкальной культуры Киевской Руси, в связи с разорением ее монголами, вовсе не означало полного перерыва в развитии этой культуры на Руси вообще. Напротив, между различными древнерусскими центрами образовалась своего рода преемственность, и Господин Великий Новгород, внес наиболее весомый вклад в развитие музыкальной культуры Древней Руси. Народное музыкально-поэтическое искусство Руси переживает в Новгороде в XIII-XIV веках новый расцвет. Это относится как к эпическим формам, так и к скоморошеству, которое проявило здесь и свою интерпретацию эпоса. Крепкие связи Новгорода с Европой как раз на заре Ренессанса, развитая и яркая уличная жизнь, оживленная суета этого большого города «торговых гостей», ратников, скоморохов, корабельщиков - как его рисуют былины - должны были определить и облик его музыкальной культуры. Веселый и ловкий скоморох, забавник и умница, полный жизненной силы и удальства, вызывающий в нашей памяти образы Ренессанса, - любимый персонаж новгородских былин. Популярнейшими героями былин новгородского цикла являются Садко и Василий Буслаев. Оба они - музыканты.
А и нет таких певцов у нас - говорит былина -
В целом славном Новегороде
Супротив Василия Буслаева.
Певец и гусляр Садко - непременный герой новгородских былин. Не исключено, что это историческая личность выдающегося скомороха. Крепкая народная основа былин обусловила их большую жизненность. Мелодия былины о Василии Буслаеве записана, например, Киршей Даниловым еще в XVIII веке. Музыка былин о Садко неоднократно записывалась вплоть до начала XX века.
Из упоминающихся в былинах инструментов самым любимым были гусли, рисунки которых отражены в новгородских церковных книгах.
Наряду с гуслями в общественном, особенно ратном быту Новгорода широкое распространение получают трубы. Трубачами здесь, например, как и в европейских городах, были стражники. Но помимо этих инструментов народным музыкантам были известны и многие другие: трехструнный смычковый инструмент - гудок (отсюда музыканты вообще назывались гудошниками), вероятно, домра, танбуровидный инструмент восточного происхождения, сурны - деревянный духовой, тоже воспринятый от Востока. Наконец, бубны - ударный, применявшийся, как и сурна, также в ратном быту. Уже само по себе то, что в Новгороде и вокруг него было много скоморохов, свидетельствует о большом развитии народно-творческой и исполнительской музыкальной культуры в Новгородской городской республике XII-XIV вв.
С другой стороны, именно ко времени Новгородской Руси относятся и особенно яростные выступления церковников против народного искусства, против скоморохов - его представителей, против "игр, скаканий, плясаний, гуслей", против народных празднеств и праздничных обрядов, сохранившихся со времен язычества. Церковь безуспешно боролась с этим чуждым ей искусством, с искусством народной сатиры, отражавшим социальный протест, запрещая сатиру и преследуя скоморохов. Более того, сама культовая музыка поддается воздействию народному искусству и наряду с окостенелыми, канонизированными формами ее, появляются новые, более жизнеспособные, свидетельствующие о движении вперед. Именно из новгородской певческой школы вышел ряд крупных певцов, имена которых сохранила история: братья Роговы, Федор Христианин и многие другие. Значение их личной творческой инициативы было особенно большим, они не только придерживались канонизированных распевов, как это делали многочисленные забытые историей певцы, но и вкладывали в певческое дело индивидуальную творческую силу, создавая новые распевы.
По всей вероятности именно из Новгорода идут и истоки многоголосия (так называемого строчного пения) в церковно-певческом искусстве, которое долгое время было строго одноголосным.
Это творческое оживление новгородской певческой школы, несомненно, связано с общим усилием светских народных влияний на культовую музыку Руси, а быть может, и с прогрессивным воздействием западного Ренессанса. Новгородский певец Иван Шайдуров внес впоследствии, в XVI веке, важные усовершенствования в крюковую нотацию, которая до тех пор лишь приблизительно фиксировала направление мелодии, но не точную ее высоту. Так называемые «киноварные пометы» Шайдурова стали придавать крюкам точное высотное значение. Эти красные (киноварные) пометы ярко выделялись среди темных знаков нотной рукописи, что делало их легко заметными для певцом.
Шайдуров разделил весь певческий звукоряд на трихорды (трехзвучия) или, как он их называл, «согласия», обозначив каждый звук особой буквой (начальной буквой слова, которым характеризовался данный звук, например Н - низко, В - высоко. Например, во «второе согласие» входили звуки до, ре, ми первой октавы, которые обозначались буквами Г («гораздо низко»), Н («низко») и С («средним голосом»). Благодаря этому, крюковая нотация со времен Шайдурова читается с достаточной точностью, тогда как более старые крюковые записи не поддаются полной расшифровке.
Однако все это творческое оживление новгородской певческой школы относится уже ко времени Российского государства (XVI век). Новгородские распевушки, а в том числе и сам Шайдуров, переселяются в Москву, где их дело и получает настоящее продолжение. Москва влечет и новгородских скоморохов.
Таким образом, если можно было говорить об общей культурной преемственности Киева - Новгорода, то с еще большим правом можно утверждать о прямой преемственности культурного развития между Новгородом и Москвой. Именно в Москве, вокруг которой сложилось русское национальное государство, благодаря освоению лучшего культурного наследия Древней Руси и определенному претворению прогрессивных влияний Западной Европы, постепенно формировались основы русской самобытной музыкальной культуры.
